Недавно постоянный посол ирана в КНР Мохаммад Кешаварзаде дал интервью китайскому изданию Global Times. Темой разговора стала ситуация вокруг Тайваня – новость, не сходящая с заголовков китайских СМИ последние месяцы. На вопрос о том, какую позицию займёт Иран при возникновении конфликта между КНР и США из-за Тайваня, Кешаварзаде заявил, что «Иран будет твердо поддерживать Китай». Он добавил, что Исламская республика гарантирует энергобезопасность КНР в случае прекращения поставок по морю. Дело в том, что в данный момент импорт нефтепродуктов в Китай очень диверсифицирован – среди основных партнёров можно выделить Саудовскую Аравию, Оман, Кувейт, Россию, Иран и Анголу. Такой подход позволяет экономике Поднебесной избежать чрезмерной зависимости от поставок из одной страны и, как следствие, не оказаться в политической и экономической зависимости от страны-экспортёра.

Тем не менее, стратегия на диверсификацию импорта энергоресурсов оказывается эффективной лишь в том случае, если сохраняется принцип свободы судоходства. В случае военного конфликта с США морской флот Америки и её союзников может устроить блокаду морских транспортных путей. На этом фоне сухопутные пути снабжения нефтью, пролегающие из Ирана через пакистанский порт Гвадар, а далее – по железной дороге Пакистан-Китай, кажутся очень безопасной альтернативой.

Помимо обещаний об обеспечении энергобезопасности КНР, посол Ирана высоко оценил сотрудничество между двумя странами, закреплённое подписанным летом 2020 года сроком на 25 лет всеобъемлющим соглашением о сотрудничестве. Мохаммад Кешаварзаде надеется на укрепление стратегической, финансовой и военной кооперации. Последнее особенно важно, поскольку 18 октября 2020 года завершилось эмбарго ООН на поставки вооружений. Иран стремится перевооружиться по последнему слову техники, чтобы успешно отстаивать свои цели в регионе Ближнего Востока. В этом ему активно помогает КНР. Согласно правительственному докладу США «China-Iran Relations: A Limited but Enduring Strategic Partnership» ещё во времена действия оружейного эмбарго ООН Китай неофициально направлял в исламскую республику специалистов для развития систем вооружений, в том числе ядерного оружия. Однако пока что КНР воздерживается от официальных поставок вооружений Тегерану, поскольку это вызовет негативную реакцию со стороны других партнёров Китая в регионе – стран ССАГПЗ, которые являются стратегическими оппонентами Ирана.

В данный момент можно говорить о том, что Исламская республика встала на путь выхода из мировой изоляции. Не последнюю роль в этом процессе играли Россия и Китай, которые последовательно отстаивали в Совбезе ООН позицию по поддержке Тегерана. Благодаря усилиям Москвы и Пекина Иран вступил в Шанхайскую Организацию Сотрудничества, что расширило и углубило партнёрские связи, сложившиеся в треугольнике Россия-Иран-Китай. Стоит отметить, что в интервью Мохаммада Кешаварзаде Россия упоминалась как один из ключевых факторов стабильности КНР в случае китайско-американского конфликта.

Благодаря сотрудничеству с Москвой и Пекином Иран рассчитывает не только обзавестись сильными союзниками, поддерживающими его цели по расширению своего влияния на Ближнем Востоке, но и привлечь в страну инвестиции. Из-за западных санкций и отключения в 2012 году от международной платёжной системы SWIFT и без того слабая иранская экономика перешла в период прододжительного кризиса. Однако китайская инициатива «Пояс – путь», предполагающая создание транспортного коридора от западных районов КНР в Европу могла бы поспособствовать улучшению экономического состояния Исламской республики, ведь один из главных проектируемых транспортных путей пролегает через территорию Ирана. Развитие инфраструктурной сети также может способствовать увеличению стратегических возможностей Исламской республики, так как на данный момент страна страдает от нехватки коммуникаций.
Однако в иранском обществе резкое сближение с Китаем вызывает опасения. Люди опасаются, что, бездумно следуя в фарватере политики КНР, Тегеран не только может отойти от реализации своих национальных интересов, но и фактически стать полуколонией Китая. С подобным заявлением выступил наследный принц Реза Пахлеви, ныне находящийся в изгнании за границей.
Очевидно, что сотрудничество Пекина и Тегерана будет нарастать в ближайшее десятилетие. Однако, каковы будут границы этого сотрудничества? Можно ли ожидать, что Исламская республика последует пути некоторых африканских стран, которые оказались в такой сильной долговой зависимости от КНР, что вынуждены уступать последней свои порты?