Результаты 44-дневной войны 2020 года зафиксировали, что баланс сил на Южном Кавказе был существенно нарушен, и итоги войны показали особый характер этого нарушения.

Уже прошло три года после военных действий, но новый статус-кво баланса сил и правил геополитической игры на Южном Кавказе еще не сформировался. Нынешние процессы, вокруг арцахского вопроса, строительства коммуникаций/коридора через Сюник, регулирования армяно-российских, армяно-турецких и армяно-азербайджанских отношений и установления так называемой «эры мира» направлены на формирование нового баланса, который может не только существенно отличаться от довоенного баланса сил не в пользу Армении, но и создать среду, полную новых вызовов безопасности и для Ирана.

Исторически интересы этих двух стран на Южном Кавказе имели, пожалуй, больше всего точек соприкосновения и совпадения в контексте противодействия/уравновешивания турецкого регионального доминирования. Учитывая цивилизационную и региональную роль Ирана, представления о его месте и роли в мире, а также возможности Армении как страны с короткой историей независимости и ограниченными ресурсами, армяно-иранские контакты традиционно находились на уровне т.н. realpolitic. На пути к значительному и всеобъемлющему углублению этих отношений всегда существовали препятствия, в частности, известный подход Запада и особенно США к Ирану. В этом контексте Тегеран и Ереван старались сотрудничать в сферах, которые реалистичны и не создают дополнительных проблем партнеру (в данном случае — Еревану) в его контактах хотя бы с одним из мировых силовых полюсов.

С другой стороны, региональная политика Ирана представляет собой концепцию предсказуемого и управляемого баланса сил, ключевым моментом которой является то, что страны региона не углубляют свои отношения с внерегиональными державами, глобальными полюсами, которые имеют противоположный подход к Ирану и практикуют по отношению к нему дискриминационную политику. Это касается как Ближнего Востока, так и Южного Кавказа. Именно по этой причине Иран традиционно проводил очень осторожную, взвешенную и деликатную политику в своих подходах к региональным проблемам, но его подход перевернется с ног на голову, когда Тегеран увидит, что существует вероятность нарушения регионального баланса сил, который не соответствует его национальным интересам.

Армяно-иранские отношения устанавливались и развивались в условиях таких региональных геополитических реалий, которые сложились, как минимум, столетие назад, но актуальны и сегодня. По сей день регион играет важную коммуникационную роль на исторических маршрутах «восток-запад» и «север-юг», находясь при этом на переднем крае коммуникации и корреляции интересов двух стран региона, Турции и Ирана, а также мировой сверхдержавы – Российской Федерации. С другой стороны, на Южном Кавказе регулярно и с определенными этапами проявляют себя ряд нерегиональных стран (Великобритания, США, Израиль и др.), интересы которых исторически и в настоящее время вызывают напряженность, качественно новую острую конкуренцию и дефицит в сфере безопасности для ряда региональных игроков.

С точки зрения геополитической и региональной безопасности, армяно-иранская повестка дня укладывается в ряд вопросов и ситуаций.

Иран всегда старался придерживаться осторожного и расчетливого подхода в рамках решения нагорно-карабахского (арцахского) вопроса, формулируя свои заявления в рамках приоритета решения проблемы путем переговоров, поскольку на одной стороне конфликта находился шиитский Азербайджан, с которым Тегеран имеет большую границу и активные торгово-экономические связи, с целью еще большего углубления отношений. С другой стороны, христианская Армения, которая является для Ирана важной преградой на пути продвижения идей пантюркизма, фактором обеспечения баланса сил на Южном Кавказе, каналом связи с севером. Подобный подход Ирана на протяжении многих лет положительно оценивался и в Армении, поскольку, будучи мусульманской страной, имеющей этническую и религиозную общность с Азербайджаном, Иран демонстрировал теплые, недискриминационные и партнерские подходы к Армении. После военного решения арцахской проблемы в 2020 году для Ирана стало очевидно, что это повлияет на баланс сил в регионе, особенно учитывая резкое усиление влияния Турции и Израиля в Азербайджане. Подобные реалии создали условия для ужесточения риторики Ирана, поскольку в Тегеране хорошо понимают, почему Израиль наращивает военно-политическое вмешательство в Азербайджане.

После 2018 года Армения прилагает серьезные усилия для регулирования армяно-турецких отношений. Сигналы, поступающие из Анкары, доказывают, что турецкая сторона в целом не против, но готова к этому только в том случае, если Армения выполнит ряд предварительных условий, среди которых были отказ официального Еревана от Нагорного Карабаха в пользу Баку, отмена политики международного признания Геноцида армян, ограничение связей с общинами армянской диаспоры и т.д. После войны 2020 года Ереван продолжил публичную риторику и усилия по нормализации армяно-турецких отношений, на что Анкара ответила новыми предусловиями — открыть для Азербайджана «Зангезурский коридор». Несмотря на кажущиеся партнерскими отношения между Ираном и Турцией, историческое и региональное соперничество между этими странами никогда не исчезало, и это логично. Оба имеют стратегические интересы в регионе: один в форме расширения своей сферы влияния в сторону Южного Кавказа и Центральной Азии, другой же в форме поддержания такого регионального баланса сил, где страны региона не будут особо сотруничать с внерегиональными акторами. В то же время, в Тегеране хорошо понимают, что прорыв в армяно-турецких отношениях и их урегулирование (в котором Ереван, похоже, заинтересован больше, чем Анкара), может создать среду для снижения его региональной роли. Это, безусловно, не вписывается в концепцию национальных интересов Тегерана, и именно поэтому официальный Тегеран придал новый импульс своей региональной политике после войны 2020 года и прилагает большие усилия, чтобы сыграть важную роль во вновь сформированной системе безопасности и стабильности в регионе Южного Кавказа.

 Наиболее острым вопросом армяно-иранских отношений и регионального баланса сил сегодня является проблема Сюникской области РА, где, по мнению азербайджанской и турецкой сторон, она должна предоставить им так называемый «Зангезурский коридор». Коридор, с точки зрения международного права, является средством коммуникации, на который распространяется суверенитет той страны, которой он предоставлен. Вопрос обеспечения геополитического содержания так называемого «Зангезурского коридора» целиком и полностью меняет баланс сил в регионе. Например, значение «Зангезурского коридора» для Азербайджана заключается в том, что коридор позволяет обеспечить высокий уровень интеграции между тюркскими государствами, «заблокировать» Иран с севера, закрыть южный экономический канал Армении, обеспечить прямую связь с Нахиджеваном, связать Турцию с Азербайджаном, реализовать альтернативные проекты газопроводов и нефтепроводов из стран Центральной Азии и Азербайджана, которые будут менее затратными и будут пролегать в обход России и Ирана.

С точки зрения Ирана, запуск «Зангезурского коридора» закрывает выход Ирана на север «тюркским полумесяцем», тем самым создавая для Тегерана не только коммуникационные сложности, но и проблемы безопасности и военного характера. Возможно, именно поэтому Иран предупреждает на самом высоком уровне своего политического руководства, в том числе — своего духовного лидера, о том, что границы существующих стран региона изменению не подлежат. Например, 17 сентября 2023 года министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдолахян заявил в интервью иранской арабоязычной газете «Аль-Вефак», что «Иран не допустит, чтобы его исторический путь был ограничен или закрыт в этом регионе, который соединяет Иран с Арменией».

Подход Ирана, конечно же, вызывает негативную реакцию со стороны некоторых стран региона, что проявилось в заявлении Р. Т. Эрдогана о том, что Иран является главным препятствием в отношении Зангезурского коридора. В этом отношении подход Российской Федерации достаточно осторожный, который исходит из следующей позиции: если Ереван и Баку подпишут какие-то соглашения насчет Арцаха или решат вопросы, связанные с ним, вопросы коммуникаций, то она, чтобы создать необходимую атмосферу доверия и механизмы реализации соглашений, обеспечить диалог между противоборствующими сторонами на долгие годы, будет обеспечивать контроль работы этих коммуникаций посредством своей Федеральной службы безопасности.

Российская Федерация, которая выступает посредником в армяно-азербайджанском процессе и стороной заявления от 9 ноября 2020 года, является страной, имеющей миротворцев в Нагорном Карабахе, пока не предпринимает всех шагов, которые может себе позволить. И это логично, потому что посредник должен быть нейтрален для всех сторон процесса. В этом смысле Иран более свободен. Подходы России гораздо более региональные, и она стремится обеспечить постоянный баланс на всем Южном Кавказе и особенно между Арменией и Азербайджаном, если этот вопрос не связан с ее жизненными интересами. Между тем, для Ирана коридор является красной линией, и он может очень жестко предостеречь все те страны, которые настаивают на предоставлении коридора, а также те страны, которые могут оказаться не в состоянии выдержать давление, связанное с его предоставлением. Иран четко заявляет, что территориальная целостность РА является его красной линией, и, чтобы существенно усилить акцент подхода, даже начинает военные учения на своих северных границах.

Несмотря на этот сложный процесс изменения регионального баланса, отметим, что армяно-иранские экономические отношения регулярно и последовательно фиксируют устойчивый рост, и это, конечно же, связано и с коммуникационным значением Сюника, основным показателем его стратегического значения является его 42-километровая граница с Ираном. Граница была и остается важной гарантией для РА избежать продовольственной и международной изоляции. В коммуникационно-экономическом отношении важнейшая часть торгового оборота между Ираном и Арменией обеспечивалась через Сюник (см. табл. 1). Кстати, отметим также, что граница Армения-Иран является границей Иран-ЕАЭС, то есть она также имеет макрорегиональное значение.

Таблица 1. Торговый оборот РА-Иран в долларах США

Подводя итоги, отметим, что армяно-иранские отношения традиционно были фактором определенного баланса и стабильности в регионе, по крайней мере, в годы независимости РА. Вновь сложившийся баланс сил как для Армении, так и для Ирана несет в себе вызовы нового характера и масштаба и потребует пересмотра усилий, подходов, возможно, жесткой реакции, которая должна отражать баланс региональных интересов.