События в Казахстане первой декады января 2022 года показали со всей очевидностью, что потенциал для системной социально-политической дестабилизации не исчез. Но важнее то, что эти деструктивные процессы обрели новые черты с учетом специфики страны, где их запустили.
Управляемый хаос
Как и ранее в других странах, спусковым крючком мятежа в Казахстане стали действия его властей. Вдвое была поднята цена на газ — распространенный вид топлива в Казахстане. Это и стало детонатором для будущей кровавой вакханалии. Теперь стал совершенно очевиден организованный характер выступлений банд, которые горе-обозревателями и горе-аналитиками до сих пор интерпретируются как «народный бунт».
Справедливости ради отметим, что в волнениях нашлось место и праведному народному гневу: люди возмутились резкому ухудшению своего положения после действий властей. Но, как оно чаще бывает, за объективным недовольством народа скрывались откровенно антигосударственные силы. В протестах они почти с первых суток стали проявлять себя, целенаправленно нанося удары по силам правопорядка, национальной гвардии, Комитету национальной безопасности Республики Казахстан, захватывали, грабили и поджигали здания акиматов (администраций). Беспорядки начались в городе Жанаозен, но затем распространились и в других городах, таких как Актау, Актоб, Алма-Ата, Караганда, Кокшетау, Нур-Султан, Уральск, Шымкент.
Протесты с ураганной скоростью трансформировались в массовые беспорядки, погромы и мародерства, акты насилия с убийствами полицейских. Практически сразу же были выдвинуты политические лозунги по типу отставки президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева, отставки правительства и прочее. И хотя власти пошли на ряд уступок, как, например, снижение цен на газ в Мангистауской области до 50 тенге и отставка правительства (5 января), но все это никак не повлияло на уже активно распространявшиеся беспорядки, переросшие в откровенные мятежи.
В тот же день было введено чрезвычайное положение — сначала в отдельных регионах Казахстана, а затем по всей стране. Однако насилие не прекращалось и достигло таких масштабов и ожесточенности, что силы правопорядка и даже армия не были в состоянии эффективно противодействовать бандам.
На первый взгляд (да и то лишь в самом начале событий) действительно могло показаться, что происходящее есть лишь проявление народного гнева, доведенного до крайности в своем отчаянии. Но при анализе событий совершенно четко стали проявляться характерные признаки управляемости насильственными процессами в Республике Казахстан. Так, в Алма-Ате боевики захватили здание Комитета национальной безопасности (КНБ), разграбили оружейные склады. Удар наносился по силовым структурам и местным властям. Имеются видео, где видно, как бандам прямо посреди города раздают оружие, чтобы его использовать против властей и силовиков. Появилась информация об обнаруженных трупах двух полицейских с отрезанными головами.
В одном из своих выступлений президент Казахстана Токаев сообщил, что только в одной Алма-Ате орудовали 20 тысяч бандитов. Некоторые аналитики посчитали данную цифру завышенной, однако если речь шла не о ядре мятежа, а обо всех преступниках, участвовавших в нем, то цифра уже не видится неправдоподобной. Само ядро мятежа было, понятно, меньше, но в данном случае оно выступило в качестве организующего начала.
Глупость или измена?
Теперь же важно понять, как так получилось, что столь мощный удар был пропущен властями. Являлось ли это глупостью или изменой? Что собой представляло ядро мятежа, кто в него вошел и кто направлял? Начать, как водится, нужно издалека, чтобы проблема виделась комплексно, а среди деревьев удалось разглядеть и лес.
Казахстан в силу исторических, социальных и культурных особенностей является специфическим государством, в котором присутствует трайбализм, когда родоплеменная организация лежит в основе социально-политического устройства. В Казахстане существуют так называемые жузы — по сути, союзы племен на определенной территории. И чем дальше от городов, тем эти племенные и неформальные отношения играют большую роль по сравнению с законами государства.
В общем и целом восприятие государства у значительной части жителей таких регионов уступает племенным и клановым союзам. Отметим, что в отношении жителей сельской местности иногда используют слово с уничижительной окраской мамбет (а также ряд других слов, которые мы опустим), означающее малограмотного, некультурного и невоспитанного человека (в общем, быдло). В такой среде, где есть население с низким уровнем культуры, но сильными кланово-племенными связями, живущее в тяжелых социально-экономических условиях, часто усиливаются криминальные отношения. Фактически организованная преступность становится своеобразным компенсационным механизмом там, где государственная власть ослабла или отсутствует целиком и полностью.
В таких депрессивных регионах провести подготовку к мятежу представляется посильной задачей, поскольку проведение агентурной работы со стороны государства там затруднено (хотя и не невозможно) и требует значительных ресурсов. Примечательно то, что в таких обществах уже присутствуют готовые организационные структуры хотя бы низового уровня, на которые накладывается криминал в соответствии с местными правилами, этнической (племенной) принадлежностью и прочее. И вот этот момент особенно важен для нашего анализа.
Полагаем, что произошедшее в Казахстане есть также следствие грандиозного по своим масштабам провала спецслужб и органов правопорядка. Учитывая, что наиболее ожесточенные бои с властями проходят в таких городах, как Кызылорда, Алма-Ата, Талдыкорган (там ведется антитеррористическая операция), а также Шымкент и Тараз, то возникают разнообразные вопросы.
Например, эти города расположены недалеко от границ с Киргизией и Узбекистаном, где контроль за границей довольно-таки сложный. Это немудрено: длина границы с Киргизией у Казахстана составляет 1212 км, а с Узбекистаном — 2351 км. Итого — 3563 км. Учитывая, что все Вооруженные Силы Казахстана, национальная гвардия и прочие воинские формирования оцениваются в 100–120 тыс. человек (при населении чуть более 19 млн в стране с площадью более 2,7 млн кв. км), можно сделать вывод, что границы достаточно пористые. Через них в Республику Казахстан могут проникать разные подрывные элементы, в т. ч. криминал. На присутствие последних косвенно указывают и сообщения о наличии репатриантов из Киргизии и Узбекистана в числе мятежников.
Преступный след
Фактически транснациональной преступности не составит труда основаться в Республике Казахстан, взаимодействуя с местным криминалом, представители которого обкладывают данью предпринимателей, магазины и рынки. В самих мятежах присутствовали криминальные авторитеты по типу Армана «Дикого» Джумагельдиева (на днях его арестовали). Он известен своими связями с турецкими мафиози, как, например, Седатом Перкером, имеющим тесные связи в турецкой разведывательной службе MIT. Имеются доказательства тесных контактов Армана «Дикого» с криминальными авторитетами Казахстана, Узбекистана, Киргизии, а также Азербайджана (в частности, «вором в законе» Надиром Салифовым по прозвищу «Лото Гули»). Известно, что Джумагельдиев пытался легализоваться в политике, он же, к слову, стоял за русофобскими «языковыми патрулями» в Казахстане. Фактически этот представитель криминального мира встроен в пантюркистский проект, центром которого позиционирует себя Турция.
Известно, что параллельно с распространением своего влияния через турецкие вооруженные силы, инструкторов, продажу военной техники (ударно-разведывательных БЛА и пр.), создание НПО и НКО, «культурных центров», турки активно используют и нелегальные методы и средства. В частности, поддерживая запрещенную в России террористическую организацию «Братья мусульмане», используя прокси-группировки террористов в Сирии, Ливии и других странах вместе с частной военной компанией SADAT. При этом еще одной специфической и не афишируемой частью турецкой экспансии становится использование криминала, который активно взаимодействует с криминалом в других тюркоязычных государствах (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Киргизия) и не только. Это решает сразу несколько задач.
Во-первых, перехватывается управление криминальными потоками, в частности, наркотиков, которые, как известно, идут и через среднеазиатский регион в Турцию, а далее через Балканы попадают в Европу — один из крупнейших рынков сбыта в мире.
Во-вторых, устанавливаются и крепнут неформальные, но имеющие огромное значение связи и влияние на территории тюркоязычных стран. Фактически усиление воздействия на криминал в отдельных регионах способно превосходить то влияние, которые имеют местные правительства.
В‑третьих, потенциально возможным становится создание спящих ячеек через агентуру, внедренную в криминальные структуры, которые в нужный момент могут быть реактивированы для дестабилизации социально-политической ситуации в стране.
В‑четвертых, криминальные элементы интегрируются в местные этнические (племенные) группы (союзы), а значит — в определенной степени получают готовые организации низового уровня, которые можно использовать для мятежа, при условии договора с местными старейшинами и «авторитетами», которые получают свою долю в случае успеха «мероприятия».
В‑пятых, под видом криминальных элементов могут внедряться откровенные экстремисты и террористы, в том числе и те, кто возвращается из зон конфликтов (отметим, что казахским боевикам, принимавшим участие в Сирийской войне, оказывали логистическую, информационную и ресурсную поддержку именно турки, а сама Турция для них представляла собой убежище).
В‑шестых, наличие трудно контролируемых или неконтролируемых для властей страны регионов и социальных (этноплеменных) страт предоставляло значительные возможности для тех чиновников и представителей отдельных кланов, которые проиграли аппаратную борьбу и были выброшены из властных структур, а значит, лишены полномочий и отодвинуты от социальных и материальных благ, которые давал их бывший высокий официальный статус.
Уши торчат из-за границы
На последнем пункте следует остановиться подробней. Учитывая масштабность, скоординированность и ожесточенность мятежа, его крайне высокую динамику (фактически мятеж в Казахстане за трое суток преодолел тот путь, который украинский «майдан» прошел за несколько недель), возникают более чем весомые подозрения, что происходящее в Казахстане является не только колоссальным по своим масштабам провалом, но и предательством лиц из числа руководства государства, спецслужб и силовых ведомств.
В этом случае высокая эффективность мятежников становится объяснимой. Также становится ясно и то, почему здание управления КНБ по Алма-Ате сдали практически без боя. На это указывает и сообщение от 8 января, согласно которому был задержан бывший глава КНБ Республики Казахстан Карим Масимов, которого подозревают в государственной измене. Стоит отметить, что ситуацией воспользовались и находящиеся у власти кланы в аппаратной борьбе друг с другом. Предположительно, клан, связанный с Нурсултаном Назарбаевым, по результатам подавления мятежа будет потеснен.
Таким образом, складывается следующая картина. С высокой долей вероятности ядром мятежников выступили подготовленные провокаторы из числа криминальных структур, бывших или действующих сотрудников спецслужб и радикалов (отметим, что некоторые из них, вероятно, имеют иностранное происхождение, о чем и заявил Токаев). Значительная часть погромщиков из числа мамбетов перешла к грабежам, мародерству и убийствам, что добавило сумятицы.
При этом важно отметить тот факт, что к координации мятежников на определенном этапе присоединились подконтрольные Западу сетевые ресурсы по типу печально известного телеграм-канала, контролируемого польскими спецслужбами, координировавшего беспорядки в Беларуси во времена т. н. «беломайдана» в августе-сентябре 2020 года.
Отметились и такие соцсети, как Twitter и Reddit, где была развязана целая кампания по дискредитации присутствия ОДКБ в Казахстане. Также отметились и одиозные персонажи, как, например, Мухтар Аблязов, активно агитировавший против властей Казахстана и выступавший на стороне «протестующих» из Киева.
Кроме того, хотелось бы сказать и о предположительном участии в этих процессах Великобритании, которая, по мнению ряда аналитиков, едва ли не управляет внешней политикой Турции. Поскольку в наличии турецкого следа в мятеже в Казахстане все меньше сомнений, то, следуя их логике, за этим должен стоять и Лондон. В реальности же, конечно, все гораздо сложнее, и считать Турцию своеобразной марионеткой Великобритании неверно.
Да, разумеется, влияние Лондона есть, но турки и сами по себе во многом субъекты, хотя и действуют не без оглядки на Запад. Однако наличие их ресурсов и политической воли, а также уникальное геополитическое положение дает возможность вести и самостоятельную игру. В Анкаре отлично понимают, что Запад вряд ли станет вредить Турции, которая входит в НАТО, поскольку удар по ней автоматически нанесет удар и по самому альянсу, но также и потому, что неоосманский пантюркизм при Эрдогане хорошо вписывается в стратегию Запада по сдерживанию России и Китая.
Нельзя не отметить и то, что Казахстан является важной страной для России, поскольку у двух стран есть исторические, в определенной степени культурные, политические, военные и экономические связи. Большое значение Казахстан имеет и для Китая, поскольку через Республику Казахстан проходит один из маршрутов его глобального проекта «Один пояс, один путь» — гигантской трансконтинентальной инфраструктурно-логистической сети, запущенной Си Цзиньпином в 2013 году. К слову, объявил он о ее создании именно в Казахстане в 2013 году.
Следовательно, дестабилизация Республики Казахстан бьет одновременно и по России, сокращая ее влияние на постсоветской периферии, и по Китаю, поскольку потенциально способна помешать реализации китайского мегапроекта на казахской территории. Рикошетом удар может быть нанесен и по Ирану, также участвующему в данном проекте, который логистически связан со Средне-Азиатским регионом.
Помощь ОДКБ
В связи с вышесказанным следует констатировать, что принятие решения о вводе контингента ОДКБ было неизбежным, поскольку в условиях комбинированного удара по Казахстану извне и изнутри едва ли не единственным способом удержаться было обращение именно в данную военную организацию. Тем не менее ввод миротворческого контингента порядка 5–7 тыс. человек (на 3/4 состоящего из российских военных) сопряжен с определенными рисками. Перечислим их:
1) внешние и, по всей видимости, внутренние силы будут использовать факт ввода войск ОДКБ для стабилизации ситуации в Республике Казахстан в антироссийских целях (уже сейчас наблюдается массированный поток фейков об «оккупации» Россией Казахстана);
2) есть риски, когда вина в подавлении внутреннего конфликта между элитами и народом может быть этим самым народом возложена на внешних «интервентов» (то есть не подстрекатели из кланов и уголовники виноваты в погромах и человеческих жертвах, а войска «нового Варшавского Договора», повторившие в Казахстане «пражскую весну»);
3) в долгосрочной перспективе внешние акторы могут попытаться создать несколько зон нестабильности, в т. ч. в странах Средней Азии (Киргизия, Таджикистан, Узбекистан), а также повторить сценарий 2020 года в Беларуси с учетом неудачи позапрошлого года;
4) существует вероятность того, что таким способом (через активацию сразу нескольких кризисных ситуаций по периметру России) попытаются создать эффект перенапряжения ресурсов у Москвы, а заодно постараться лишить ее маневра;
5) возможна активация дестабилизационных процессов внутри России при синхронизации с внешними кризисами для создания разрушительного синергетического эффекта.
Далее отметим специфические особенности попытки государственного переворота в Казахстане:
1) выраженный фактор криминала в действиях мятежников;
2) сращивание организационных структур в племенных союзах с местным криминалом и транснациональной преступностью, которые в спайке с иностранными спецслужбами и, предположительно, ренегатами из числа местных спецслужб и чиновников, сумели создать устойчивые агентурно-боевые сети;
3) фактор транснациональной преступности стал одним из ключевых при налаживании каналов связи между отступниками из числа госчиновников и сотрудников спецслужб Республики Казахстан с иностранными спецслужбами;
4) в определенной степени в Казахстане наблюдалось применение технологии «DDoS-революции», описанной авторами этой статьи еще в 2019 году. Суть ее вот в чем. Мы отмечали, что опасность состоит в том, что такие процессы (протесты и беспорядки) могут пройти приблизительно в одно и то же время, но на разных территориях. В таком случае намного трудней адекватно на них реагировать. В небольших государствах переброска и сосредоточение нужного числа силовиков проще, чем в странах с большой территорией, например, в Китае или России. Там маневр ресурсами затрудняется вследствие значительных расстояний между городами. Последствия такого запаздывания могут оказаться разрушительными. Таким образом, имеет место суперпозиция нестабильностей. С увеличением количества охваченных беспорядками городов произойдет исчерпание возможностей властей контролировать ситуацию. По мере того, как обстановка продолжит деградировать, ресурсы властей продолжат стремительно сокращаться, а их способность к стабилизации обстановки радикально упадет. В результате возникнет самоподдерживающийся режим разрегулирования с появлением отрицательного синергетического эффекта. По всей видимости, в некоторой степени данный эффект проявился и в казахстанских событиях. Для России угроза такой технологии особенно значительна, учитывая ее размеры.
Первые уроки
В то же время ситуация в Казахстане выявила и ряд положительных аспектов:
1) появился прецедент использования военной силы ОДКБ для подавления цветных государственных переворотов, что может быть использовано в дальнейшем, если при грамотных действиях Россия и ОДКБ не будут вызывать отторжение, а напротив, станут ассоциироваться со стабилизирующим фактором;
2) у ОДКБ появился шанс на деле показать свою пользу, поскольку в последние годы все чаще звучали разговоры о том, что данная организации недееспособна. События в Казахстане показали, что это не так;
3) появилась возможность разрекламировать действия миротворческого контингента сил ОДКБ в максимально положительном свете при условии грамотных действий по политико-дипломатической линии и в информационно-психологической сфере;
4) нормализация ситуации в Казахстане при участии ОДКБ стабилизирует весь Центрально-Азиатский регион и все постсоветское пространство;
Мощным фактором в событиях в Казахстане стали операции в информационно-психологической сфере. Они в определенной степени сопоставимы по своей важности с контртеррористическими операциями по наведению порядка. Это объясняется тем, что в случае проигрыша в информационной войне действия ОДКБ выставят в самом негативном свете и вызовут отторжение у населения Республики Казахстан и других стран СНГ, которое в дальнейшем будет чрезвычайно сложно изменить.
В этой связи крайне важным становится создание специализированного центра по противодействию информационным операциям и разным формам государственных переворотов, включая и цветные революции, адаптированные к условиям конкретной страны — участницы союзов на постсоветском пространстве (СНГ, ОДКБ, Союзное государство России и Беларуси и проч.).
Вместе с тем необходимы профессионалы, обладающие теоретическими наработками и практическим опытом в деле противодействия перечисленным выше угрозам. При наличии такой структуры и специалистов, выступая в тесной координации со странами — участницами СНГ/ОДКБ, можно добиться положительного взаимодействия для отражения тех угроз, которые мы наблюдали за последние полтора года в Беларуси, Киргизии и Казахстане.
Практически не вызывает сомнений, что некоторые иностранные акторы постараются максимально обострить ситуацию по периметру России к 2024 году, к выборам Президента Российской Федерации. Следовательно, времени осталось совсем немного. Нарастание вбросов против стран СНГ и ОДКБ, активация попыток госпереворотов и войн в сопредельных с Россией странах явно указывает на то, что к 2024 году внешние агрессоры постараются максимально «нагрузить» Россию и ее союзников для усиления деструктивного эффекта.
Отметим, что стабильность в странах СНГ сохраняется во многом именно благодаря России, что и показал кризис в Казахстане. Поэтому дестабилизация России автоматически сокрушительно ударит по всем странам СНГ. Следовательно, у каждой страны — участницы этой организации есть общая заинтересованность в недопущении эскалации, продуцируемой деструктивными силами как извне, так и изнутри этих стран, поскольку речь идет о сохранении их государственности и территориальной целостности.
Однако для эффективного противодействия нужны адекватные структуры, способные противодействовать данным угрозам системно и во всех сферах, особенно информационной.
Мнение экспертов также опубликовано на сайте.
