Полный текст исследования представлен в статье: Кузьменко Е.А. Современный взгляд на преодоление нацизма в Западной Германии в 1945–2010‑е годы // Россия: общество, политика, история. 2025. №3 (в печати).
В современной Западной и Восточной Европе искажение морально-этической стороны нацизма и истории Второй мировой войны стало уже привычным явлением в общественном и академическом дискурсе. Россия с завидной регулярностью призывает мировое сообщество поддержать резолюцию о «Борьбе с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости», однако государства ЕС регулярно воздерживаются при голосовании: как в 2014 году (против проголосовали США, Канада, Украина), так и в 2021 году (проголосовали против США и Украина).
Такое положение дел ставит вопросы не только к существующей этической стороне современного информационного противоборства и мемориальных войн на поле памяти о Второй мировой и Великой Отечественной войне, но и к состоянию поверхностности и симулякративности проведенной денацификации общественно-политической жизни в странах Западной Европы. В этой связи становится актуальным ретроспективный анализ хода и особенностей проведения денацификации в западной оккупационной зоне, а затем в Западной Германии.
В протоколе по итогам Берлинской конференции трех держав от 1 августа 1945 года под целями оккупации Германии значилось, среди прочего, значилось:
- убедить немецкий народ, что он понес тотальное военное поражение и что он не может избежать ответственности за то, что он навлек на себя, поскольку его собственное безжалостное ведение войны и фанатическое сопротивление нацистов разрушили германскую экономику и сделали хаос и страдания неизбежными;
- уничтожить национал-социалистскую партию и ее филиалы и подконтрольные организации, распустить все нацистские учреждения, обеспечить, чтобы они не возродились ни в какой форме, и предотвратить всякую нацистскую и милитаристскую деятельность или пропаганду;
- военные преступники и те, кто участвовал в планировании или осуществлении нацистских мероприятий, влекущих за собой или имеющих своим результатом зверства или военные преступления, должны быть арестованы и преданы суду. Нацистские лидеры, влиятельные сторонники нацистов и руководящий состав нацистских учреждений и организаций и любые другие лица, опасные для оккупации и ее целей, должны быть арестованы и интернированы;
- все члены нацистской партии, которые были больше чем номинальными участниками ее деятельности, и все другие лица, враждебные союзным целям, должны быть удалены с общественных или полуобщественных должностей и с ответственных постов в важных частных предприятиях;
- образование в Германии должно так контролироваться, чтобы полностью устранить нацистские и милитаристские доктрины и сделать возможным успешное развитие демократических идей[1].
Из текста документа следует, что процесс преодоления нацизма не должен ограничиваться лишь осуждением военных преступников, вина которых доказана и неоспорима, но должен затрагивать широкие слои сочувствующих нацистской идеологии и системе политического управления на общественных должностях, в системе воспитания и образования.
Если же говорить о ментальной денацификации, речь о которой также шла на Берлинской конференции, то каким образом можно (и возможно ли вообще) заставить немцев изменить свои взгляды, отношение к нацистской идеологии, и каким образом определить, что это изменение произошло. Обратимся к данным нескольких таблиц, взятыми из статистического обзора «Общественное мнение в оккупированной Германии»[2].
Рисунок 1. Вопрос: считаете ли Вы, что некоторые расы являются более подходящими для господства над другими (черная область – нет, в полоску – затруднились с ответом, в точку – да)?
Так, в ноябре 1945 года около 50% немцев считали, что национал-социализм был хорошей идеей, но плохо воплощенной. Эта позиция отражена на Рисунке 2.
Рисунок 2. Вопрос: считаете ли Вы, что национал-социализм был плохой концепцией, или же хорошей, но дурно воплощенной в жизнь (черная область – хорошая идея, плохо воплощенная, в полоску – затруднились с ответом, в точку – плохая идея)?
Таким образом, преодолеть культурно-идеологическую инертность, склонность к стереотипизации народов и национальностей, усугубленную травмой от поражения в войне и утратой образа собственного будущего, стало задачей более трудной, чем устранение нацистов с постов, подразумевающих принятие политических решений.
Первый этап денацификации в Западной Германии приходится на конец 40‑х годов ХХ века. Уже осенью 1945 года американские оккупационные власти составили список из 1800 крупнейших промышленников и банкиров, причисленных к военным преступникам, однако в официальной публикации в списке осталось всего 42 человека.
Следовательно, денацификация не способствовала принципиальному искоренению идеологии и ее повсеместного морального осуждения в конце 1940‑х годов. Уже в 1947 году денацификация была свернута по причине торможения экономического развития Германии.
Схожая ситуация была в британской оккупационной зоне: интересы регулярного снабжения населения и поддержания на плаву системы государственного управления имели приоритет над политическими чистками. Чтобы наладить экономическую и социальную жизнь с наименьшими усилиями и ущербом, британские военные власти пошли на уступки в вопросе денацификации.
В 1951 году, после вступления в силу статьи 131 Основного закона[3] большинством голосов Бундестага, в ФРГ бывшим государственным служащим было предоставлено право на восстановление в должности, что привело к возвращению тысячи бывших нацистских госслужащих на службу. Это привело к парадоксальной ситуации, когда в первой половине 1950‑х годов доля бывших членов НСДАП среди госслужащих Западной Германии была выше, чем в 1939 году, что вскоре стало отдельным вопросом противоречий между ФРГ и ГДР[4].
В общественном дискурсе тема иллюзорности денацификации приобрела новый импульс на рубеже 1959–1960 годов в связи с волной антисемитских инцидентов по всей Германии: в канун Рождества 1959 года члены правоэкстремистской Германской имперской партии (на земельных выборах в Рейнланд-Пфальце в 1959 году ей даже удалось преодолеть 5‑процентный барьер) разрисовали свастикой Кельнскую синагогу, только недавно открытую К. Аденауэром в сентябре 1959 года.
Это осквернение нашло множество подражателей по всей Германии, включая Западный Берлин, актам вандализма подвергались не только религиозные, но и светские еврейские учреждения. В ответ на так называемую «волну свастик» в 1960 году Бундестаг принял закон против разжигания ненависти, а дебаты о нацистском прошлом и его преодолении вновь актуализировались. Однако двое преступников, совершивших это преступление в канун Рождества 1959 года, были осуждены только за нанесение ущерба имуществу — к 10 и 14 месяцам тюремного заключения соответственно[5]. Тогда же в 1959–60 годах в Карлсруэ несколько студентов Социалистического немецкого студенческого союза открыли передвижную выставку под названием «Безнаказанное нацистское правосудие»[6] и задокументировали ранее не наказанные нацистские преступления.
Определенным препятствием для широкой общественной дискуссии было и то обстоятельство, что в 1950‑х годах многие кафедры в западногерманских университетах были заняты теми же людьми, которые занимали их во времена Третьего рейха[7], более того – они пополнялись кадрами, ушедшими от государственной службы в связи со своим нацистским послужным списком и решившими начать академическую карьеру. Отсутствие дистанции от объекта исследования и анализа – нацистского прошлого – неизбежно привело к повышенному субъективизму и избирательности его освещения.
Третий этап актуализации преодоления нацизма связан с новым левым поворотом, который активировал потребность в интенсификации денацификации в основном по причине молодежного протестного движения и рожденного им общественного запроса на публичное раскаяния поколения родителей за нацистское прошлое и всеобщую конформность.
Например, английский писатель Энтони Берджесс описал настроение молодежи так: «Эта пропасть в сравнительно мягкой форме воочию предстала несколько лет назад в Западном Берлине. Осмотрев Стену по всей ее длине, я устроился отдохнуть и выпить за столиком пивной под названием “Моби Дик”. Работали в ней молодые люди, посетители были тоже молоды. Никто не подошел меня обслужить. Через полчаса я подошел к стойке и спросил почему. “Потому что, — ответил молодой человек с арийским профилем, — вы из того поколения, которое развязало войну”»[8].
Определенной вехой в попытке преодоления нацизма стали процессы над преступниками Освенцима (Auschwitzprozesse), особенно Франкфуртский процесс 1963–1965 годов(отметим особо, как поздно он проходил – через 20 лет после войны), которые показали концентрационные лагеря как «фабрики смерти», используемые также для нужд нацисткой экономики. Но и с этим процессом все было далеко не так гладко, как представляется в историографии по преодолению нацистского прошлого: двенадцать дней допросов обвиняемых по их личности и делу остались практически безрезультатными. Обвиняемые защищали друг друга, избегали дачи показаний друг против друга, или же обвиняли коменданта лагеря Рудольфа Хёсса (был осужден и казнен в 1947 году на Варшавском процессе). Тот факт, что некоторые полицейские отдали честь обвиняемым бывшим членам СС, покидавшим зал суда[9], характеризует настроение, царившее на суде, и, видимо, среди определенных слоев немецкого общества.
Заключительный этап преодоления нацизма условно начинается в 1985 году и продолжается до сих пор. Связан он с речью федерального президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера 8 мая 1985 года, в которой он высказал тезис об освобождении Германии от национал-социализма, а также о вине перед другими народами за Вторую мировую войну[10]. С этой речи начинается новая фаза активной «политики вины» Германии: выплаты пострадавшим, поддержка стран Восточной Европы, изменение миграционной политики и так далее. Идея об освобождении критиковалась в ФРГ. Многие критики тезиса об освобождении как во времена речи Рихарда фон Вайцзеккера, так и сегодня утверждают, что они или их родственники, будучи солдатами, защищали Германию, а не национал-социализм.
Тем не менее, даже в 1985 году Бундестаг не решился полностью отменить решения Народного суда Третьего рейха. Вместо этого ХДС/ХСС, СвДП, СДПГ и Зеленые выступили с публичным заявлением о том, что решения Народного суда не имеют юридической силы. Однако с формально-юридической точки зрения политические и иные осужденные Народным судом по-прежнему считались в ФРГ лицами, имеющими судимость. Только в сентябре 2009 года, после жарких дебатов, приговоры «за государственную измену», вынесенные нацистскими судами, были повсеместно отменены[11].
Также в 1980‑е гг. начался «спор историков» насчет историзации нацизма в Германии, в ходе которого возникло мнение об относительности национал-социалистического прошлого. Многие историки заняли ревизионистские позиции в данном вопросе.
С 1990–2000‑х годов в культуре тема немецкой вины все чаще подменяется темой советской вины, и не последняя роль в этом принадлежит Гюнтеру Грассу, который в молодости состоял в ваффен-СС (лауреат Нобелевской премии по литературе 1999 года), и его автобиографическому роману «Луковица памяти» (2006 год), где о нацисткой повседневности говорится, скорее, с позиций сокрушения, а о советских солдатах – с позиции дикарей, несущих грабеж и насилие. В его работе единственная реально пострадавшая сторона, достойная сочувствия, это германский народ. После падения Берлинской стены в 1989 году тема виктимизации («немецкий народ — жертва Третьего рейха», немецкий народ – жертва СССР) в немецких средствах массовой информации только усилилась. В последние десятилетия наблюдается тенденция ревизии тезиса о «немецкой вине», частью которой является попытка представить немецкий народ жертвой Второй мировой войны[12]. Тема сексуального насилия вписывается в эту уже давнюю кампанию и эмоционально усиливает ее. Общая оценка военных событий смещается в сторону сочувствия немецкому народу, отодвигая на задний план вопрос ответственности за преступления нацизма. Новые акценты формируют соответствующее отношение к войне у молодого поколения европейцев. В этом дискурсе Советская Армия предстает дикими ордами, не знавшими пощады, а Советский Союз — агрессором.
Все эти примеры показывают, что политика денацификации в западных странах не имела того эффекта, который подразумевался по итогам Берлинских решений 1945 года. Трансформации в широком общественном дискурсе с признания вины к ее оправданию и релятивизации совершенных преступлений приводят к тому, что представления не только молодого, но и зрелого поколения об опасности реабилитации нацизма оказываются размытыми, антигерои становятся героями. Эта тенденция стала возможной не только благодаря культивированию нарративов травмы (коллективной и индивидуальной), но и в связи с политическими интересами элит Европейского Союза, стремящихся выстроить идентичность постсоветских государств по почве противопоставления России.
[1] Берлинская конференция. 17 июля – 2 августа 1945 г. Протокол Берлинской конференции трех великих держав. 1 августа 1945 г. // Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Сборник документов. Том VI. Берлинская конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (17 июля – 2 августа 1945 г.) М.: Издательство политической литературы, 1984. URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/War_Conf/berlin_main.htm
[2] Public Opinion in Occupied Germany: The OMGUS Surveys, 1945–1949 // Merritt, Anna J; Merritt, Richard L. Urbana, University of Illinois Press, 1970.
[3] Статья 131. Правовое положение лиц, включая беженцев и перемещенных лиц, которые состояли на публичной службе на 8 мая 1945 г. и оставили ее по причинам неслужебного характера или не связанным с тарифными правилами и которые до сих пор не используются либо используются не в соответствии с их прежним положением, подлежит урегулированию федеральным законом.
[4] Der Dolch unter der Richterrobe // zeitgeschichte-online.de
[5] https://www.deutschlandfunk.de/hakenkreuzschmiererein-in-der-brd-100.html
[6] Vortrag von Dr. Stephan Glienke: DIE AUSSTELLUNG “UNGESÜHNTE NAZIJUSTIZ” (1959–1962). Zur Geschichte der Aufarbeitung nationalsozialistischer Justizverbrechen // Die Stiftung Sächsische Gedenkstätten URL: https://www.stsg.de/cms/node/427
[7] Universitäten und Studierende im Zweiten Weltkrieg // Deutsches Historisches Museum URL: https://www.dhm.de/lemo/kapitel/der-zweite-weltkrieg/wissenschaft-forschung-und-technik/universitaeten
[8] Колесов Д.И., Маслова И.В., Сухова О.А., Шиманская О.К. Историческая память о Второй мировой войне в Германии: этапы формирования // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2018. №1(45). С. 89–104. Тут с. 96.
[9] Die deutsche Vergangenheit vor Gericht. 60 Jahre Auschwitz-Prozess // https://www.tagesschau.de/inland/gesellschaft/auschwitz-prozess-112.html
[10] Рихард фон Вайцзеккер. Президент Федеративной Республики Германия. Речь, произнесенная 8 мая 1985 г. по случаю сорокалетия окончания Второй мировой войны // Bundespraesidialamt URL: https://www.bundespraesident.de/SharedDocs/Downloads/DE/Reden/2015/02/150202-RvW-Rede-8-Mai-1985-russisch.pdf?__blob=publicationFile
[11] Der Dolch unter der Richterrobe // zeitgeschichte-online.de
[12] Там же.
