Организовав после начала специальной операции на Украине практически полную блокаду России с запада, США не смогли сделать то же самое на востоке. И в роли препятствия на американском пути выступил не только Китай — супердержава, у которой нет никаких резонов помогать Вашингтону. Америку отказались поддержать ее главные союзники в арабском мире, включая энергетического гиганта планетарного уровня Саудовскую Аравию.
В эпоху правления последних советских генсеков саудовцы внесли очень весомый вклад в разрушение экономики СССР, целенаправленно уронив мировые цены на нефть. Но сейчас просьба Байдена внести свой вклад в планируемое американцами разрушение теперь уже российской экономики натолкнулась на категорический отказ.
Что стоит за этим решением Эр-Рияда? Насколько велики шансы на то, что янки удастся все-таки додавить своих партнеров? И как Москве удалось занять столь прочные позиции на Ближнем Востоке — регионе, из которого она, казалось бы, навсегда была выдавлена при Горбачеве и Ельцине?
На эти и другие вопросы редакции газеты “Московский Комсомолец” ответил главный знаток арабского мира в России — главный редактор журнала «Россия и мир: научный диалог», академик РАН Виталий Наумкин
Полную версию статьи можно прочитать здесь.
— Виталий Вячеславович, в российских политических кругах бытует мнение, что, желая в 80‑х годах отомстить СССР за ввод войск в Афганистан, Саудовская Аравия целенаправленно опустила мировые нефтяные цены и тем самым способствовала обрушению советской экономики. Оправдана ли такая точка зрения? И если оправдана, то каковы шансы на то, что нечто подобное может повториться?
— Да, это в значительной мере оправдано. Хотя «обрушение» — слишком сильное выражение. Угроза повторения — тоже преувеличение. Сегодня мы имеем гораздо больший запас прочности. Да и отношения между Россией и Саудовской Аравией сейчас являются принципиально иными, чем во времена брежневского СССР.
Основой этих отношений в энергетической сфере является наше сближение на площадке проекта ОПЕК+. Этот проект восходит к середине второй декады нашего столетия, когда произошел обвал мировых цен на нефть. Это заставило конкурентов, какими тогда были страны ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти) и Россия, объединить усилия для стабилизации этих цен.
К началу декабря 2016 года было подписано соглашение, в котором его участники обязались снизить добычу «черного золота» на 1,7 миллиона баррелей в день. Квоты, выделенные участникам соглашения, соблюдались, а договор регулярно продлевался вплоть до марта 2020 года, когда в него были внесены согласованные правки.
Летом 2021 года была достигнута договоренность о незначительном увеличении ежесуточной нефтедобычи, а сам проект продлен до конца декабря 2022 года, когда должна произойти очередная переоценка ситуации. Предполагается, что квота России возрастет с 11 до 11,5 миллиона баррелей в сутки. 16 апреля Владимир Путин провел телефонный разговор с наследным принцем Саудовской Аравии, в ходе которого была дана положительная оценка сотрудничеству двух государств в рамках ОПЕК+.
Попытки Вашингтона изолировать Россию, противопоставив ее Саудовской Аравии и Объединенным Арабским Эмиратам оказались безрезультатными. Саудовской наследный принц Мухаммад бен Сальман (МБС, как его называют на Западе) проявил вызывающие уважение последовательность, независимость и твердость.
— И чем же мы заслужили такое благоволение наследного принца? Когда вообще мы с саудовцами успели превратиться из злейших врагов в партнеров?
— Начали меняться мы, начала меняться и Саудовская Аравия — в сторону большего прагматизма. Еще не так давно коммунизм в любой его форме рассматривался саудовцами в качестве страшного врага. А теперь коммунистический Китай находится в числе ведущих торгово-экономических партнеров королевства.
Важную роль в нашем примирении с королевством сыграло изменение роли и места религии в нашей жизни, отход от официального атеизма и, особенно, предоставление российским мусульманам полной свободы вероисповедания. А разногласия, которые были между нами в короткий период активной борьбы нашего государства с религиозным экстремизмом и терроризмом на Кавказе, давно преодолены.
Россия с 2005 года является страной-наблюдателем в Организации исламского сотрудничества. И в наши дни главу созданной по инициативе Саудовской Аравии Всемирной исламской лиги Мухаммада Абдель Карима аль-Ису принимают высшие руководители РФ. В известной мере нормализация наших отношений является возвращением к «историческим корням». Советский Союз был первой страной мира, признавшей созданное основателем Саудовской Аравии Ибн Саудом государство и установившей с ним официальные отношения. В 1938 году эти отношения, правда, были прерваны. Но вплоть до того момента они носили вполне дружественный характер. Это сохранилось в традиционно сильной исторической памяти саудовцев.
— Но ведь саудовский наследный принц принимает решения вовсе не на основе сентиментальности и исторической ностальгии, правильно? Какие современные прагматические соображения заставили его ответить Западу отказом?
— Свой отказ саудовцы связали с угрозой со стороны беспилотных летательных аппаратов йеменского антиправительственного движения хуситов «Ансарулла». Это движение поддерживается Ираном и противостоит альянсу во главе с Саудовской Аравией, проводящему антихуситскую военную операцию в Йемене.
В королевстве, так же как и в ОАЭ, с обидой констатировали, что Вашингтон никак не реагирует на болезненные атаки хуситов по территории обеих монархий и не оказывает необходимой помощи своим союзникам. Вашингтону даже пришлось оправдываться. Только 21 марта, реагируя на обиды, отравляющие сотрудничество с аравийскими партнерами, Вашингтон передал Эр-Рияду ракетно-зенитные комплексы «Пэтриот». Тем не менее, хотя Вашингтон и осудил хуситов, в США все чаще раздаются призывы разрешить миром продолжающийся вот уже десятилетие кровопролитный конфликт между поддерживаемым арабской коалицией правительством и хуситами.
— Проведите, пожалуйста, геополитический ликбез: почему для Саудовской Аравии так важен Йемен?
— Дело здесь не столько в самом Йемене, сколько в иранском влиянии в Йемене. Саудовская Аравия традиционно рассматривает себя как лидера исламского мира — огромной части мирового сообщества, вес, роль и влияние которой в нем постоянно растут. Напомню, что король Саудовской Аравии носит титул «служителя двух святынь», паломничество к которым является одной из основных обязанностей («пяти столпов веры») каждого мусульманина.
Из более чем полутора десятка миллионов гостей, ежегодно прибывающих в королевство, основная часть — паломники, совершающие как основное, обязательное паломничество в месяц хаджа, так и умру — «малый хадж», обряды которого можно исполнять в любое время года.
Вторая важная роль Саудовской Аравии — роль защитника интересов суннитского большинства исламского мира, поскольку большая часть примерно 36-миллионного населения королевства относит себя к одному из мазхабов, или толков, этого направления в исламе.
Но все это не означает, что отношения Саудовской Аравии со всеми мусульманскими государствами безоблачны. Например, непростые отношения складываются у королевства еще с одной влиятельнейшей страной исламского мира — Турцией. Руководство Турции, как принято считать, принадлежит к сторонникам движения «Братьев-мусульман». К «братьям» Саудовская Аравия относится как к конкурентам и, в определенной мере, как к противникам. Конечно, эта враждебность не носит столь жесткий характер, как враждебность ОАЭ, для которых «братья» представляют едва ли не основную внутреннюю угрозу безопасности государства. Но это все равно враждебность.
Однако в качестве самой главной внешней угрозы Саудовская Аравия, так же как и ОАЭ, рассматривает Исламскую Республику Иран. Иран позиционирует себя в качестве защитника шиитской части населения Ближнего Востока. Сдерживание влияния Ирана — основная задача саудовской внешней политики.
— Но только ли в Иране и Йемене здесь дело? Насколько обоснованы разговоры о начале процесса общей эрозии американского влияния на Ближнем Востоке? Или, говоря об охлаждении отношений США с таким их традиционным союзником, как главная нефтяная супердержава мира Саудовская Аравия, мы выдаем желаемое за действительное?
— В мире все-таки не одна, а три главных нефтяных супердержавы, каждая из которых производит более десятка миллионов баррелей в день сырой нефти: Россия, США и Королевство Саудовская Аравия. Но вы правы в том, что США для королевства действительно являются основным союзником и партнером еще с 1930‑х годов, когда американцы открыли в стране богатейшие нефтяные месторождения.
Почему в сегодняшней ситуации наблюдаются существенные нюансы, которые отчасти проявляются и в позиции Эр-Рияда в отношении украинского кризиса? Потому, что рост всеобщего недоверия к США в регионе и отношение к ним как к как «уходящей» с Ближнего Востока державе действительно имеет место.
Некоторое дистанцирование от Вашингтона становится уже вполне устойчивым трендом в политике большинства аравийских государств. Королевство, как и другое влиятельное нефтедобывающее государство Аравии — ОАЭ, в течение последних лет проводит многовекторный внешнеполитический курс.
Саудовская Аравия стремится уравновесить тесные отношения со своими давними партнерами — США и Европой, развивая отношения с «новыми» для нее странами не-Запада, в первую очередь Китаем, а также Россией, Индией.
Однако, во-первых, эти отношения сильно асимметричны и, во-вторых, подвержены колебаниям вследствие изменений на мировой арене и ситуации в регионе. Как часто бывает с «государствами-балансёрами» — им иногда буквально приходится «ходить по проволоке», — они в своей внешней политике проявляют некоторую непоследовательность, а то и нерешительность, будучи подверженными воздействию тех или иных своих партнеров, в данном случае — Запада.
Основная гарантия устойчивости многовекторного курса Саудовской Аравии — несомненная политическая воля наследного принца Мухаммада бен Сальмана, способного не останавливаться перед политическими рисками.
— То, что у принца «стальная воля», — это, конечно, хорошо. Но в любом партнерстве один участник является более сильным, а другой более слабым. Как выглядит сейчас подобный баланс сил в партнерстве между саудовцами и американцами? Есть ли у Вашингтона возможности надавить на Эр-Рияд, чтобы заставить его изменить позицию по отношению к России?
— Не может быть сомнений, что Вашингтон в этом партнерстве более сильный участник, а КСА — более слабый. Однако слабые участники иногда склонны «показывать зубы» чаще, чем сильные. Так и здесь.
При этом на Востоке, особенно в арабском мире, личностный фактор всегда весьма значим. Саудовский истеблишмент не забыл ту кампанию шельмования, что была развернута в США против МБС, который будто бы лично стоял за похищением и убийством известного саудовского оппозиционного журналиста Джамаля Хашокджи в октябре 2018 года. Россия тогда поддержала наследного принца, укрепив свой имидж «нового партнера» Саудовской Аравии и показав, что сотрудничество с ней может быть полезным для молодого саудовского реформатора. Это в значительной мере предопределило то, что Эр-Рияд в основном воздерживается от критики России в украинском кризисе, хотя кое в чем проявляет гибкость, хеджируя свои принципиально многовекторные позиции.
— И насколько далеко может зайти эта саудовская гибкость? Ведь в том, что давление Запада на Эр-Рияд в вопросе о России будет только нарастать, можно особо не сомневаться.
— Да, нетрудно предположить, что Вашингтон будет усиливать нажим на Саудовскую Аравию, пытаясь настроить его против Москвы. Отстаиванию Эр-Риядом своей позиции будет способствовать ее фактическое совпадение с позицией других арабских государств Персидского залива кроме Катара и Кувейта.
Но возможности Вашингтона тоже преуменьшать не следует — даже с учетом сложившегося у него в регионе имиджа ненадежного партнера.
Однако у нас тоже есть свои козыри. Надежность и верность союзническим обязательствам — безусловные плюсы российского лидера в глазах его арабских коллег. В этом смысле сирийский опыт работает на репутацию Москвы даже среди противников Башшара Асада (Виталий Наумкин специально указал на то, что имя президента Сирии следует писать именно так. — «МК»).
Кстати, самое видное место среди этих противников занимает именно Саудовская Аравия. Эр-Рияд является одним из главных спонсоров сирийской оппозиции Асаду.
— Речь идет только о демонстрации нашей «верности друзьям»? Или сохранение российского военного присутствия в Сирии повышает наш геополитический вес на Ближнем Востоке?
— Безусловно, в существующей сложнейшей международной обстановке российское военное базирование в Восточном Средиземноморье делает нашу страну серьезным геополитическим игроком в регионе и за его пределами.
— А есть ли у России шансы прорваться в «святая святых» — разрушить монополию Запада в многомиллиардном бизнесе снабжения Саудовской Аравии современными вооружениями?
— При всей своей твердости в прагматическом независимом отстаивании интересов королевства МБС хорошо осознает, что пересекать определенные «красные линии» ему не следует. Одной из таких линий является развитие военного сотрудничества с Россией и закупки российской военной техники.
Но общий независимый тренд во внешней и обороной политике Эр-Рияда действительно наблюдается. Доказательством является, например, вот какой проект, информация о котором просочилась в СМИ. Речь идет о создании ОАЭ, Саудовской Аравией, Бахрейном и Израилем системы совместной противовоздушной обороны. В ее основе наверняка будет лежать многоуровневая структура ПРО, в которой три ее уровня интегрированы и дополнены оборудованием раннего предупреждения.
На территории Израиля в Сде-Бокере (пустыня Негев) 27–28 марта этого года впервые прошло арабо-израильское совещание министров иностранных дел с участием представителей Бахрейна, Израиля, Марокко, ОАЭ и Египта, а также госсекретаря США.
Представителей Саудовской Аравии в Сде-Бокере, правда, не было. Эр-Рияд не присоединяется к некоторым своим соседям по Персидскому заливу в плане установлении официальных отношений с Израилем. Да и на публичные контакты с израильскими дипломатами саудовцы пока не дают добро. Причина — отсутствие прогресса в реализации плана создания палестинского государства.
Но в то же самое время в СМИ есть информация о якобы состоявшихся сериях секретных переговоров представителей спецслужб двух государств по вопросам безопасности. Легко можно заметить, что эти интересы частично совпадают. Главный враг Израиля — это тоже Иран. Неудивительно поэтому, что на переговорах лидеров Израиля, ОАЭ и Египта обсуждались иранская ядерная угроза, последствия новой договоренности мировых держав с Ираном и «ухода» США с Ближнего Востока. В отличие от Израиля, Саудовская Аравия и ОАЭ не готовы наносить удары непосредственно по иранским целям — хотя поддерживаемые Ираном хуситы и причинили ущерб их нефтяным объектам.
Но главное в том, что участники саммита в существующей ситуации не были склонны верить обещаниям Блинкена от имени США гарантировать их безопасность в случае эскалации ситуации в Персидском заливе.
— Какую роль в связанных с Россией саудовских внешнеполитических раскладах играет такая маленькая, но традиционно очень важная страна Ближнего Востока, как Ливан?
— Королевство не заинтересовано в укреплении позиций связанной с Ираном шиитской ливанской партии «Хизбалла» накануне ливанских парламентских выборов. Ее обвиняют в поддержке йеменских хуситов. А представители этой партии, со своей стороны, утверждают, что Эр-Рияд финансирует предвыборную кампанию противостоящего им экс-премьера страны суннита Фуада Синьоры.
Считается, что военная мощь «Хизбаллы» превосходит силы ливанской армии. Это и серьезная политическая сила. Эмиграция из Ливана значительной части либерально настроенной, прозападной элиты на Запад и в страны Персидского залива создает некий политический вакуум, который заполняется представителями шиитов. Заинтересованный в ослаблении проиранской «Хизбаллы» Вашингтон усиливает санкционное давление на Ливан, чтобы показать, что эта партия повинна в остром финансово-экономическом кризисе. Здесь интересы США и Израиля, с одной стороны, и Саудовской Аравии и ОАЭ, с другой, совпадают. Однако этого недостаточно, чтобы изменить политику двух ведущих аравийских монархий в отношении двух главных соперников США — России и Китая.
— Как сейчас выглядит внутриполитический пейзаж в Саудовской Аравии? Является ли наследный принц Мухаммад лидером с неограниченной властью?
— Не стоит думать, что достигнутый уровень благосостояния избавляет королевство от социальных, политических и даже экономических проблем и потрясений. В частности, не затухает напряженность в отношениях между суннитами и шиитским меньшинством. Есть свидетельства недовольства населения продолжающейся операцией в Йемене, на которую приходится тратить большие средства.
Время от времени в стране обнаруживаются подпольные ячейки угрожающих безопасности королевства террористических организаций. Недавно здесь были казнены 84 террориста, причем последние трое из них прямо в день визита британского премьера Бориса Джонсона, которому не удалось убедить аравийских партнеров увеличить объемы добычи нефти и осудить Москву.
Приведу еще один пример. Хотя в стране действуют жестокие законы против нелегального оборота наркотиков, с наркобизнесом и потреблением наркотиков полностью покончить не удается. Сообщается о том, что на днях на границе был сорвана очередная попытка контрабанды крупной партии наркотиков — 456 000 таблеток амфетамина, спрятанных в различном оборудовании. Ранее в апреле на иорданской границе было изъято 1,5 млн таблеток каптагона, а в марте в порту Джидды — 1,6 млн таблеток.
В 2020 году сообщалось, что 7–8% саудовцев употребляли наркотики, причем амфетамины были одними из самых распространенных, а большинство потребителей находились в возрасте от 12 до 22 лет. Этому способствуют закрытость королевства, господство косных норм жизни.
Наследный принц Мухаммад бен Сальман начал проведение беспрецедентных мер по модернизации общественной жизни, в том числе разрешил женщинам водить автомобили. Это вызывает поддержку со стороны многочисленной молодой части населения страны, но сталкивается с острым недовольством ваххабитского духовенства. Выдвинута амбициозная программа развития экономики королевства к 2030 году на основе ее диверсификации и уменьшения нефтезависимости, которая включает в себя в том числе и развитие туризма. Однако вызывает сомнение, что целевые цифры по туризму — 100 миллионов человек в год — могут быть достигнуты без коренного изменения норм жизни в королевстве. Да и объектов культурного наследия здесь не так много, не говоря уж об индустрии развлечений для туристов.
— Подведем итог тому, что связано с Саудовской Аравией. Насколько принца Мухаммада можно считать надежным партнером для России? Какова вероятность того, что, исходя из каких-то своих соображений, он изменит свою позицию по отношению к Москве на 180 градусов?
— Я думаю, что наследного принца Мухаммада бен Сальмана, безусловно, можно считать одним из самых надежных партнеров России. То же относится и к фактическому правителю ОАЭ — наследному принцу эмирата Абу-Даби Мухаммаду бен Заиду.
Другое дело, что чрезвычайно высокая непредсказуемость развития ситуации как в Ближневосточном регионе, так и во всем мире, беспрестанное давление на аравийские государства их западных партнеров, продолжающиеся кризисы и региональные конфликты, разжигаемые острым соперничеством за ресурсы и влияние, не могут не влиять на позиции любого регионального лидера. Поэтому об абсолютной надежности кого бы то ни было из известных руководителей государств вряд ли стоит.
В то же время многое будет зависеть от нашей способности постоянно укреплять сложившееся доверие к нашей стране, убеждая региональных игроков, что без России решать их постоянно усложняющиеся политические и экономические проблемы просто невозможно.
— Давайте перейдем к столь любимым сейчас нашими туристами эмиратам. Как можно охарактеризовать позицию ОАЭ по отношению к российской спецоперации на Украине? На чем эта позиция основана и насколько устойчивой она является?
— ОАЭ, как и Саудовская Аравия, отказываются присоединяться к антироссийским санкциям и осуждать Россию. Сначала ОАЭ воздержались при голосовании в Совбезе ООН по американскому проекту резолюции с осуждением действий России на Украине, а потом неоднократно подтверждали свое намерение придерживаться нейтралитета.
Эта позиция основана как на нежелании правителей ОАЭ слепо следовать курсу США и стремлении руководствоваться своими интересами, в том числе в сфере обеспечения безопасности, так и на учете своих тесных и обширных деловых и политических связей с Россией. Москва здесь традиционно рассматривается как противовес стремлению Вашингтона к доминированию. Пока эту позицию можно считать достаточно устойчивой. Но некоторые аналитики считают, что она может быть поколеблена, если военный конфликт на Украине слишком затянется. Такую позицию разделяет большинство арабских государств. Проамериканскую позицию (по разным причинам и с некоторыми нюансами) заняли Кувейт, Катар.
— Насколько экономическое сотрудничество с ключевыми странами Ближнего Востока может позволить России смягчить эффект от экономической блокады со стороны Запада?
— Думаю, что сотрудничество с ключевыми странами Ближнего Востока, безусловно, способно смягчить эффект от введения санкций против России Западом и некоторыми другими странами. Однако в целом ряде случаев сотрудничество будет затруднено.
Кроме того, отдельные, не самые сильные страны региона, не желая подвергать риску свою экономику, заявляют о нежелании помогать России обходить санкции. В то же время перед сотрудничеством Москвы с арабскими и иными странами Ближневосточного региона открываются перспективы, которым не помешают никакие санкции, если на то будет политическая воля. Это может относиться, например, к сфере военно-технического сотрудничества, о чем говорит опыт реализации сделки о покупке Турцией ракетно-зенитных комплексов С‑400.
В этой связи стоит сказать несколько слов о планах ОАЭ по развитию собственного ВПК. Во многом изменение военно-промышленной политики этой страны напоминает то, что сегодня делает России в области импортозамещения, включая авиастроение и другие стратегические сферы. ОАЭ стремится к самообеспечению своих вооруженных сил по отдельным видам вооружения и военной техники и к снижению зависимости от зарубежных поставок. Их опыт может быть полезен для нашей страны вне зависимости от сохранения или ослабления/отмены режима санкций.
Так, в ОАЭ поставлена задача превратить государство в крупного производителя авиационной техники гражданского и военного назначения мирового уровня. Одним из примеров выполнения этой задачи является создание крупного центра по ремонту и техническому обслуживанию авиационной техники. Действует центр исследований и технологий беспилотных летательных аппаратов. Развивается бронетанковая промышленность. В одной из промышленных зон в Абу-Даби создано совместное предприятие двух крупных местных компаний, выпускающий многоцелевые бронеавтомобили «Нимр». Налажен выпуск БТР на базе южноафриканского бронеавтомобиля.
— А что сейчас происходит в Сирии? В какой мере президент Асад восстановил свой контроль над ситуацией в стране? Можно ли считать гражданскую войну в этом государстве законченной?
— Президенту Асаду при помощи России, а также Ирана удалось почти покончить с запрещенным в РФ террористическим движением ИГИЛ и нанести серьезные удары по базам других террористических группировок. «Большая» война закончилась.
Но спорадически возникающие боевые столкновения между правительственными силами и отрядами вооруженной оппозиции — неотъемлемая часть сирийской реальности. Правительство в Дамаске установило контроль над значительной, но, к сожалению, не над всей территорией страны. Так, ее область, расположенная на северо-востоке страны, по левобережью Евфрата, находится под управлением курдских сил в союзе с некоторыми местными арабскими племенами и американской администрацией. Все вместе эти силы извлекают прибыль из торговли добытой на этой территорией нефтью, а также зерном.
Россия вместе с властями Сирии требует ухода американцев и прекращения беззастенчивого расхищения ресурсов страны.
На северо-западе, в Идлибе, — зона, контролируемая вооруженной оппозицией, в том числе как ее протурецкими отрядами, так и террористическими организациями, запрещенными всем мировым сообществом. В Сирии опасаются, что если турецкое доминирование в этой зоне затянется, то в перспективе может произойти ее аннексия Анкарой. Однако пока сотрудничество России, Ирана и Турции по Сирии продолжается. Нарушением суверенитета страны являются незаконная оккупация Израилем Голанских высот на юго-западе страны и происходящие время от времени удары израильских ВВС по целям на сирийской территории, осуждаемые нашей страной.
— Нынешнее отношение к России политических лидеров Ближнего Востока мы обсудили. А что о российской спецоперации на Украине думает «арабская улица» — общественное мнение стран региона? В каких странах действия Москвы встречают большее, а в каких меньшее понимание?
— Нет ничего необычного в том, что арабская улица почти везде с пониманием относится к действиям России и не склонна поддерживать курс США и их союзников из-за того, что они, руководствуясь двойными стандартами, не осуждают действия Израиля на оккупированных палестинских территориях и предают полному забвению международно признанные национальные права палестинцев. Наибольшее понимание действия России встречают в Сирии (за исключением оппозиции), а также в Палестине.
