В текущем году в Центральной Азии разразились конфликты, подобные тем, что происходили во всем мире. Крупные взрывы социального недовольства в трех из пяти республик стали своеобразным испытанием на прочность для политических систем Центральной Азии. Социальные кризисы в республиках Центральной Азии показали наличие схожих управленческих проблем.
Начало года для Казахстана было омрачено кровавыми событиями. В первых числах января начались выступления на Западе – неспокойном и богатом нефтью регионе. Поводом к массовым недовольствам стало повышение цен на газ, при этом список требований протестующих быстро дополнялся. Западным регионам Казахстана выражать недовольство было не впервой, но ситуация осложнилась тем, что выступления перекинулись на Алматы – самый крупный город страны. Итогом стал, разгромленный протестующими центр южной столицы, отрешение от рычагов управления Нурсултана Назарбаева, начало кампании по перезагрузке всех звеньев политической системы «Жаңа Қазахстан».
Главе Казахстана Касыму-Жомарту Токаеву, чтобы вернуть спокойствие и мир в стране, пришлось обращаться за помощью к ОДКБ. Важно сказать, что миротворцы не участвовали в уличных боях и взяли на себя только функции охраны. Жесткая позиция второго президента Казахстана не вызвала критики. Напротив, Токаев получил кредит доверия от казахстанцев, который он решил подтвердить, пойдя на внеочередные президентские выборы, по результатам которых страной в течение семи лет будет руководить президент без права переизбрания.
Особенности таджикской политики
Обратив внимание на ситуацию в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО), важно понимать, что памирцы отличаются от населения равнин Таджикистана в языковом и этническом плане. Исмаилиты, говорящие на другом диалекте для официального Душанбе, представляются общностью, не вызывающей ни симпатии, ни доверия. Этим обусловлена выраженная жесткая позиция центра по отношению к удаленной периферии. Анализируя то, как Душанбе строит отношения с памирскими элитами, просматривается схожий сценарий, включающий проведение войсковых спецопераций. Так, результатом «однодневной войны» (24 июля 2012 года) стало силовое утверждение формальных социально-политических институтов, которые не имели ресурса доверия. В результате они стали заменяться на институты неформальные, имеющие прочные основания в виде религии, традиций, родоплеменной иерархии.
Май текущего года в этой области без преувеличения был «горячим» для памирцев. Ответом на волнения со стороны Душанбе стала очередная войсковая спецоперация, имевшая целью физическое уничтожение неформальных лидеров.
Развитие ситуации будет зависеть от того, как успешно Душанбе и Хорог договорятся о распределении полномочий. Суть соглашений не в распределении парламентских кресел, это еще и доля в доходах от контрабанды и наркотрафика.
Тактика президента Мирзиёева
Конфликт Ташкента с Нукусом возник по другой причине. Протесты начались после того, как власти Узбекистана предложили убрать из Основного закона автономный статус Каракалпакии и право на выход из состава Узбекистана. 1 июля недовольные жители стали выходить на улицы, и после попыток полиции усмирить протестующих, выступления быстро перестали быть мирными.
Тактика Шавката Мирзиёева характеризуется быстротой и эффективностью в сочетании с гибкостью и твердостью. В разрешении кризиса в Нукусе Ташкент продемонстрировал с одной стороны строгое следование букве закона, с другой активизировал возможности неформальных институтов.
В риторике Мирзиёева есть сходство с тем, как решал проблемы Казахстана Токаев. Оба президента, выйдя на диалог с народом, использовали такой аргумент, как внешнее вмешательство неустановленной группы лиц.
Причины кризисов в Центральной Азии
Сравнивая кризис в Нукусе с выступлениями в Хороге, хотя и в том, и в другом случае речь идет об автономном регионе в составе республики, важно обратить внимание, что узбекские власти демонстрируют иной подход, чем Душанбе в отношении ГБАО. Центральные власти Таджикистана никогда не ставили главным приоритетом экономическое развитие, сосредотачиваясь на сохранении контроля.
Похоже, все кризисы в Центральной Азии, вспыхнувшие за последние полгода, имеют одни и те же причины – слабые политические институты и власти, которые не обращают внимания на социальные недовольства до тех пор, пока люди не выйдут на улицы.
Во всех трех кейсах есть сходство: рост напряженности, открытый социальный протест, столкновения с силовиками, эскалация напряженности, имевшая итогом жесткое подавление выступлений. На последнем этапе происходило расследование с соответствующими политическими выводами.
Пока ресурсы демократии в Центральной Азии ограничены, и за периодом смягчения может быстро последовать откат. Удачей можно считать, если такой откат не ликвидирует прежние достижения. Если относительно мягкие, модернизирующиеся Узбекистан и Казахстан могут показать сторонникам «жесткой руки» то, как быстро разрядить ситуацию.
После трагических событий января Казахстан запустил программу политической модернизации, которая имеет конечной целью избавление от старых элит и формирование эффективного управленческого механизма, способного без административного ресурса справляться с кризисами и потрясениями.
Шавкат Мирзиёев как политик осторожный и достаточно закрытый, не демонстрирует явной далеко идущей стратегии реагирования, можно предположить, что некий откат назад, связанный с усилением административной составляющей будет более вероятен.
Таджикистан выбрал другое решение: текущая ситуация формирует для президента Эмомали Рахмона такой необходимый временной люфт, позволяющий завершить властный транзит.
На сайте НИИРК опубликован авторский текст эксперта Таисии Мармонтовой. Мнение автора может не совпадать с позицией Института.
