Не будет преувеличением, если скажем, что выборы, состоявшиеся в Турции 16 мая, учитывая их политическое и стратегическое значение, не только определили будущую траекторию развития этой страны как минимум на 5 лет, но и обозначили региональный и макрорегиональный баланс сил в нынешних условиях открытой конфронтации между Западом и Российской Федерацией, где роль Турции имеет большое значение для обеих сторон. Хотя Р.Т. Эрдоган не имел явного преимущества по отношению к сопернику на президентских выборах 16 мая, возглавляемый им «Республиканский альянс» в парламенте получил 50+1% голосов. Во втором туре, который состоялся 28 мая, победу одержал Р. Т. Эрдоган, тем самым, как минимум, дав сигнал миру, что, несмотря на внутренние экономические осложнения, землетрясение, натянутые отношения с Западом, он продолжит руководить страной в течение ближайших 5 лет, а изменится ли внешнеполитический курс или останется прежним, это покажет будущее и глобальная силовая конъюнктура.
Очевидно, что за процессом выборов в Турции следили с большим вниманием как в Москве, так и в Вашингтоне. Для Москвы эти выборы были важны с точки зрения дальнейших шагов по реализации концепции многополярного мира, преодоления экономических санкций и сохранения выгодных возможностей в противостоянии с Западом. В Вашингтоне хотели, чтобы Турция в результате этих выборов вернулась в более управляемое, понятное для них русло, стала участницей коллективной санкционной политики Запада против России, а также согласовала с партнерами по НАТО реализацию своей внешнеполитической повестки как в региональном, так и в глобальном масштабе.
Следует отметить, что, несмотря на сложную экономическую ситуацию в Турции и разрушения после землетрясения, наличие серьезных проблем, вопрос о внешнеполитической ориентации конкурирующих на выборах партий становился причиной серьезных дискуссий, особенно среди экспертных и аналитических кругов Турции. Если Р.Т. Эрдоган заявлял, что «после его победы внешнеполитический подход, принятый сегодняшней Турцией, не изменится, а углубится в интересах турецкого государства», то глава «Национального альянса» К. Кылычдароглу делал более сдержанные заявления и отмечал, что склонен к углублению сотрудничества с Западом. Следует отметить, что во всем избирательном процессе в Турции фактор Российской Федерации был наиболее актуальным, так как оба кандидата должным образом понимали роль и значение отношений с Российской Федерацией для Турции.
Напомним, что российско-турецкие отношения в последние годы зафиксировали видимый рост, в частности, Анкара, несмотря на жалобы своих западных партнеров, приобрела у России ЗРКС-400 («Триумф»), Россия участвовала в тендерах на строительство АЭС в Турции, значительно увеличились объемы экспорта газа, за первые 8 месяцев 2022 года количество российских компаний, попавших под санкции, увеличилось в Турции в 4 раза, внешняя торговля Турции с Россией увеличилась на 43 %, а импорт из России увеличился на 125 %.
Политическая и стратегическая составляющая российско-турецкого сотрудничества укладывается в концепцию «многополярного мира», что предоставляет Анкаре и Москве широкое пространство для углубления политических отношений. Это проявляется и в контексте российско-турецкого сотрудничества по обеспечению решения региональных проблем своими силами, считая неприемлемым вовлечение стран вне региона во внутрирегиональные вопросы. В контексте вышеизложенного необходимо рассматривать российско-турецкие контакты на Южном Кавказе в формате «3+3», контакты в Сирии, «зерновую сделку» на Украине.
Сотрудничество в сфере энергетики имеет особую важность для обеих стран. Предложение российского лидера В. Путина Р.Т. Эрдогану сделать Турцию газовым хабом может отвести ей стратегическую роль в определении макрорегионального баланса сил. После прекращения эксплуатации «Северного потока» российская сторона заинтересована в поиске новых рынков для продажи своих газовых ресурсов, особенно когда в этом нуждаются европейские страны и, тем более, в условиях политического влияния США пытаются в какой-то мере обойти российский газовый рынок. Превращение Турции в газовый хаб дает возможность, во-первых, продавать собственный газ в Европу через Турцию, а с другой стороны, создать условия для того, чтобы страны ЕС начали сотрудничать с Р.Т. Эрдоганом, достаточно опытным и влиятельным лидером, хорошо знающим национальные интересы собственной страны. Странам Евросоюза, которые практически закрыли двери ЕС для Турции, в новых условиях придется смягчить политику ради возможной газовой сделки. А Турция станет новой проблемой для ЕС. Это, безусловно, создает беспроигрышную ситуацию для Анкары, и именно поэтому Р.Т. Эрдоган сразу же положительно отреагировал на это предложение. Очевидно, что газовый хаб будет способствовать как повышению независимости Анкары в отношениях с партнерами по НАТО, так и углублению российско-турецкого сотрудничества. В новом статусе Анкара становится новой головной болью для ЕС и США, и это также является причиной того, что последние поддерживают кандидата от оппозиции на турецких выборах, четко понимая, что ситуация станет еще более сложной в случае возможной победы Р.Т. Эрдогана.
Именно в этом контексте необходимо рассматривать критику Эрдоганом Запада в предвыборный период относительно того, что «в условиях его правления Западу не удастся втянуть Турцию в военно-политический конфликт с Россией». Что касается оппозиционного кандидата, он заявил в одном из своих интервью, что хотя и не склонен к смене политического курса в плане отношений с Россией, однако видит стратегические цели Турции в углублении отношений с ЕС и расширении партнерства с Западом. Очевидно, что оба кандидата понимают важность отношений с РФ, находящейся под системными санкциями в состоянии открытой конфронтации с Западом, особенно в экономическом и стратегическом плане, но, в отличие от Р.Т. Эрдогана, который сделает более решительные и резкие шаги, К. Кылычдароглу более осторожен и сдержан в формулировках, понимая, что именно он является кандидатом Запада, а это значит, что, с одной стороны, он должен давать лестные оценки своим коллегам, а с другой стороны — осторожные оценки в отношении Российской Федерации. Если Р.Т. Эрдоган рассматривает Турцию в первую очередь как независимую и суверенную страну, активного игрока на внешнеполитической арене от Северной Африки до Синьцзяна, то оппозиция считает неоправданным вовлечение в дела столь обширного географического региона, особенно в условиях подобных неблагоприятных экономических условиях для Турции и, что еще более важно, в условиях борьбы с последствиями разрушительного землетрясения. Турецкая оппозиция, будучи в основном сторонником институциональной внешней политики, отвергала внешнеполитический путь Эрдогана, исходя из индивидуального, личностного фактора. Кстати, такой подход Р.Т. Эрдогана в углублении отношений с Россией был важен и нашел равноценный отклик в Москве. В то же время следует отметить, что наличие у обеих сторон внешнеполитических институтов, наряду с личностным фактором, позволяло урегулировать периодически возникающие кризисы в русско-турецких отношениях.
Возвращаясь к изложению подходов турецкой оппозиции к критике Р. Т. Эрдогана, отметим, что, по словам К. Кылычдароглу, «вмешиваться в дела приграничных с Турцией стран было политической ошибкой». Под этим он подразумевал, что участие Турции в конфликтах в Ливии и Сирии, в ситуации с Палестиной не было оправданным. Декларируя свой стратегический курс на улучшение и углубление отношений с ЕС, оппозиционер К. Кылычдароглу видит в основе своих шагов «диалог, справедливость и равноправие». При этом курс их отношений с НАТО поставлен на «рациональный и равноправный подход, который будет отражать национальные интересы Турции». Он сторонник такого же равноправного подхода в отношениях с США, выразив желание перезагрузить эти отношения, вернувшись к сделке по «F‑35».
Если турецкие оппозиционеры более осторожно относятся к своей внешнеполитической повестке и используют термины «равенство» и «равноправие» в контактах с соседями, то Р.Т. Эрдоган нацелен на формирование и установление сфер влияния вокруг границ Турции, тем самым значительно увеличивая политическую роль и значение государства. Именно в этом контексте следует рассматривать подходы Анкары в процессе вступления двух новых кандидатов в члены НАТО (Швеция, Финляндия), которые исходили исключительно из национальных интересов Турции и шли вразрез с интересами партнерства со стороны Швеции.
Турция Р.Т. Эрдогана – это Турция, отражающая недавно сформировавшуюся международную конъюнктуру, которая проводит всеобъемлющую и разностороннюю политику исходя из сугубо национальных интересов. Исторически, будучи страной, у которой было наибольшее количество войн с Россией в регионе, а также имеющей геополитические амбиции на Южном Кавказе, Большом Ближнем Востоке и в Центральной Азии, Турция через открывшееся в условиях санкций окно возможностей пытается сотрудничать с Россией с выгодных для нее самой позиций, при этом не признавая Крым частью РФ или продавая Украине БПЛА «Байрактар», что создавало серьезные проблемы российским силам на начальном этапе российско-украинского конфликта.
Именно в этом контексте очевидно, что РФ достаточно трезво оценивает ситуацию и способна развивать сотрудничество с Анкарой в сферах экономики и технологий, а также поддерживать Турцию в деле создания проблемных ситуации для НАТО и ЕС. В то же время Российская Федерация прекрасно осознавала характер проблем, с которыми она могла бы столкнуться в условиях возможной смены власти в Турции. Именно в этой логике следует рассматривать поздравительное послание главы Российской Федерации Р.Т. Эрдогану в связи с его переизбранием, явившееся наглядным свидетельством установления отношений стратегического партнерства, заинтересованности Москвы в продолжении сотрудничества с эрдогановской Турцией на принципах взаимовыгодного сотрудничества многополярного мира, а также в рамках регионального партнерства.
Подводя итоги, следует отметить, что выборы, которые состоялись в Турции 28 мая, во многом дали ответы на поставленные в исследовании вопросы, но очевидно, что только реальный политический курс, который изберет Р.Т. Эрдоган, даст четкое определение будущему вектору Турции, и, следовательно, как это повлияет на интересы РФ и изменения в региональном балансе сил.
